- О чем ты думаешь? наконец спрашиваю я. Ее голова покоится на моей груди, ее дыхание медленное и ровное. Она не открывает глаза, когда отвечает:

- Хочу, чтобы ты остался со мной навсегда.

Навсегда. Хотел ли я чего-то меньшего с ней?

- Я тоже, - говорю я, желая, чтобы я мог дать ей обещание будущего, которое она заслуживает. После нескольких минут молчания, телефон Тессы жужжит на приборной панели, и инстинктивно я тянусь и хватаю его.

- Это Кимберли, - говорю, протягивая телефон Тессе. Два часа спустя мы стучимся в дверь Кимберли в гостиничном номере. Я почти убежден, что мы не в том номере, когда вижу Кимберли. Глаза ее распухли, и у нее нет ни грамма макияжа. Без макияжа ей лучше, но сейчас она выглядит такой расстроенной, как будто она выплакала все свои слезы, плюс что-то еще.

- Входите. Это было долгое утро, - говорит она, ее дерзкие нотки полностью отсутствуют. Тесса сразу же обнимает ее за талию, и Кимберли начинает рыдать. Я чувствую себя невероятно дискомфортно, просто стоя в дверном проеме, учитывая, что Ким раздражает до усрачки и, что она не из тех, кто хочет аудиенции, пока она уязвима. Я оставляю их в гостиной Гранд-люкс и блуждаю в кухонной зоне. Я наливаю чашку кофе и пялюсь в стену, пока рыдания не превращаются в приглушенные голоса в соседней комнате. Я буду держать дистанцию.

-Мой папа вернется? - мягкий голос говорит откуда-то, заставляя меня вздрогнуть от удивления. Глядя вниз, я вижу зеленоглазого Смита, который  занял место в пластмассовом кресле рядом со мной. Я даже не слышал его приближения. Я пожимаю плечами и занимаю место рядом с ним, напряженно уставившись в стену.

- Да. Я так думаю.- Я должен сказать ему, что гребаный великий человек - его отец . . . наш отец на самом деле . . . Срань Господня. Этот странный маленький ребенок - мой родной брат. Я посмотрел на Смита, который принимает все это как намек на возможность продолжить свою линию допроса.

- Кимберли говорит, что у него неприятности, но он может оплатить все, не выходя. Что это значит?

- Я уверен, что это так, - бормочу я. - Она просто имела в виду, что он будет подальше от неприятностей в ближайшее время. Почему бы тебе не посидеть с Кимберли и Тессой?- Моя грудь горит при звуке ее имени, когда оно срывается с моего языка. Он смотрит в сторону их голосов, потом оценивает меня с умным видом.

- Они раздражены. Особенно Кимберли, но она больше злилась на моего отца, так что она должна быть в порядке.

- Ты когда-нибудь поймешь, что женщины всегда безумны. - Он кивает.

- Если они не умрут. Как моя мама.- Мой рот раскрывается, и я смотрю на его лицо.

- Тебе не следует говорить такое. Люди будут находить это… странным. -  Он пожимает плечами, как бы говоря, что люди уже считают его странным. Что справедливо, я полагаю.

- Мой папа хороший. Он не плохой.

- Хороший?- Я опускаю глаза на стол, чтобы не смотреть в эти зеленые глаза.

- Он часто берет меня в разные места и говорит приятные вещи для меня.- Смит помещает часть игрушечного поезда на стол.

- И… -говорю я, глотая чувства, которые приходят от его слов. Почему это он говорит об этом сейчас?

- Он отвезет тебя в эти места тоже, и скажет приятные вещи.- Я смотрю на него.

- И зачем мне это нужно?-  спрашиваю я, но его зеленые глаза говорят мне, что он знает гораздо больше, чем я предполагал. Смит наклоняет голову и делает глоток, наблюдая за мной.

- Ты не хочешь, чтобы я был твоим братом? - Блять. Я отчаянно ищу Тессу, надеясь, что она придет спасти меня. Она бы точно знала, что сказать. Я смотрю на него, стараясь казаться спокойным.

- Я этого не говорил.

- Ты не любишь моего отца.- Прямо тогда, Тесса и Кимберли входят, спасая меня от необходимости отвечать ему, слава Богу.

- Ты в порядке, милый? - Кимберли спрашивает его, слегка ероша его волосы. Смит не говорит. Он лишь кивает головой один раз, поправляет волосы, и уходит вместе с вагоном в другую комнату.

Глава 9

ТЕССА

- Воспользуйся нашим душем, выглядишь ты зверски, девочка, - говорит Кимберли добрым голосом, даже если её комментарий и нельзя назвать лестным.

Хардин по-прежнему сидит за столом, сжимая чашку кофе в своих руках. Он едва взглянул на меня с тех пор, как я вошла в кухню и увидела его разговаривающим со Смитом. Мысль о том, что эти двое могут проводить время вместе, как братья, греет мне душу.

-  Все мои вещи в арендованной машине около того бара, -  говорю я ей. Больше всего на свете мне хочется принять душ, но мне не во что переодеться.

-  Ты можешь надеть что-нибудь из моих вещей, - предлагает она, хотя мы обе знаем, что я не влезу в её одежду. - Или вещи Кристина. У него есть шорты и рубашка, которые тебе...

-  Чёрта с два, нет, - обрывает нас Хардин, бросая на Кимберли злой взгляд, когда он встает. - Я принесу твоё барахло. Но его шмотки ты носить не станешь.

Кимберли готова возразить, но закрывает рот. Я смотрю на неё с благодарностью, не хочу развязывать войну на кухне в её номере.

-  Как далеко находится «Габриэль»? - спрашиваю я, надеясь, что кто-то из них мне ответит.

- В десяти минутах отсюда. - Хардин протягивает руку за ключами от машины.

-  Ты можешь вести? - Я вела машину от Оллхэллоус, потому что у него на тот момент было предостаточно алкоголя в крови, а глаза до сих пор стеклянные. Он бросает короткое «Да». Чудесно. Предложение Кимберли переодеться в вещи Кристиана мгновенно превратило Хардина из подавленного в злого до ужаса.

-  Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? Я могла бы отогнать обратно машину, раз ты поведёшь машину Вэнса... - начинаю я, но меня обрывают на полуслове.

- Нет. Со мной всё будет нормально. Мне не нравится его нетерпеливый тон, но я прикусываю язык, чтобы не обидеть его ещё больше. Не знаю, какая оса меня укусила, но последнее время мне всё сложнее и сложнее держать язык за зубами. Мне это может пойти на пользу, не Хардину, может быть, но мне так точно. Он покидает номер, ни говоря больше ни слова и не удостоив меня даже взглядом. Я долго пялюсь на стену, пока голос Кимберли вырывает меня из транса.

- Как он справляется с этим?  - Она ведёт меня к столу.

- Не очень хорошо, - Мы садимся за стол. -  Это я вижу. Сжечь дом, пожалуй, не лучший способ совладать с гневом, -   говорит она без осуждения. Я смотрю на тёмную поверхность деревянного стола, не желая встречаться взглядом с подругой.

-  Я  не гнева его боюсь. Я чувствую, как он усыхает с каждым вздохом. Я знаю, что с моей стороны это эгоистично и по-детски говорить об этом тебе, когда ты переживаешь всё это и Кристиан в беде... Думаю, к лучшему, что я держу эгоистичные мысли при себе.

Кимберли накрывает мою руку своей.

-  Тесса. Нет такого правила, по которому только одному человеку позволено чувствовать боль. Ты переживаешь то же самое, что и я.

-  Я знаю, но я не хочу грузить тебя своими проб...

-  Ты не грузишь меня. Я смотрю на неё с намерением молчать, держа свои жалобы при себе, но она качает головой, как будто читает мои мысли.

-  Он хочет остаться в Лондоне, и я знаю, что если позволю это, между нами всё будет кончено. Она улыбается.

-  У вас двоих другое понятие о «кончено», не такое, как у других.

Я хочу броситься ей на шею за то, что она дарит мне такую добрую улыбку посреди всего этого ада.

-  Я знаю, трудно поверить мне, когда я говорю, что с учётом нашей... истории, но вся эта история с Кристианом и Триш станет или последней каплей в наших отношениях, или даром свыше. Я не вижу другого исхода, и теперь я боюсь предположить, как всё обернётся.

-  Тесса, ты слишком много на себя берёшь. Откройся мне. Откройся до конца. Ничто из того, что ты можешь поведать мне, не заставит меня думать о тебе хуже. Такой эгоистичной стерве, как я, нужны проблемы других, чтобы отвлечься от собственных.

Я не жду, пока Кимберли поменяет своё мнение. Вместо этого плотину сносит, и слова льются из моего рта неудержимым потоком.